Я не помню, сколько времени она длилась. Разряженная винтовка уже отброшена в сторону. В одной руке серп, а в другой пистолет. Вера, получив несколько пуль в грудь, лежит, не шевелясь. В надежде, что она ещё жива, стараюсь держаться около девушки. Но прекрасно понимаю, что скоро и я лягу рядом…

— Порву, падлы! — внезапно раздаётся вопль Чаха.

После него у меня случился прилив сил. И ускорение, которое почти перестало работать, внезапно пришло в норму. Но самое интересное — это харки. Находящиеся рядом со мной побросали оружие, закрыли свои длинные уши ладонями и стали с подвываниями отступать.

— Держись, Данила! — подбодрил меня наумб.- Помощь уже рядом! Хрен этим зелёным, а не нас с тобой!

Он оказался прав. Вскоре на холме появился вначале Станов, весь измазанный в гоблинской кровище и орудующий мечом покруче ножей любой сенокосилки. За ним лейтенант Якутова. Тоже: не красотка на балу, но в окружении наших ребят.

Увидев их, я расслабился и… Рухнул на землю, полностью исчерпав физические резервы своего организма.

«Сука… Какое красивое небо…». Это была последняя моя мысль перед потерей сознания.

Глава 6

Пришёл в себя уже около эшелона. Как меня туда дотащили, не помню. Аккуратно встал на ноги, прислушиваясь к своим ощущениям. Ещё штормит немного, но чувствую, что силы возвращаются семимильными шагами.

— Живой, герой? — спросила Галина.

— Живой… С Палкиной что?

— То же, что и с тобой. Почти выгорела и вырубилась. Ещё несколько рёбер сломано. Хорошо, что пули доспех не пробили, а то бы минус одна курсантка у нас была. Пусть и побитая, как последняя собака, но уже оклемалась и вместе со всеми в вагонах мародёрствует.

— Помощь вызвали?

— Сообщили в Барановичи и в Брест. Но уходить нужно срочно, а не тут зады плющить. Гоблинский выход в нашу Реальность мы так и не зафиксировали. Может, он уже закрылся, а может, из него сейчас в нашу сторону движется ещё один отряд зелёных. Проверять что-то не хочется. Нам до передовой вёрст шестьдесят всего осталось, если минуя Брест, наискосок да через лесок. Бежать особо не разбежимся со всем этим стадом, но дойдём достаточно быстро.

— Навстречу нам кто-нибудь выдвинется?

— Нет. Тихо пойдём. Сообщать о своих намерениях по рации не стали. Если харки сигнал запеленговали, то устроить засаду на пути легко могут.

— Госпожа лейтенант! — подбежала к нам Радостина. — Там в одном из вагонов купе закрытое и в нём кто-то сидит. Отпирать не собирается, пока с командиром не переговорит… О! Данила очнулся! Сейчас некогда, но я тебя потом обязательно расцелую. Веру уже все успели. Это же надо было так круто высоту удерживать! Вдвоём и практически без оружия!

— Хватит восторгаться, — перебила её Якутова. — Веди к купе.

Я пошёл вслед за ними, но в перевёрнутый вагон лезть не стал, дожидаясь и одновременно восстанавливаясь на свежем воздухе. Минут через десять из дверей появилась мрачная Якутова с каким-то тучным армейским офицером в чине подполковника.

— Значит так! — стал распоряжаться он, отряхивая мятую форму. — Срочно вызовите за мной эвакуационный транспорт. До этого времени, как старший по званию, принимаю командование на себя. Лейтенант, доложите обстановку.

— Подождите, господин подполковник, — не стала тут же козырять Галина. — Предъявите свои документы, удостоверяющие личность. Также объясните, почему вы отсиживались в бронированном купе, вместо того, чтобы участвовать в бою.

— Я не обязан перед вами отчитываться! Совсем распустились! Полковника Костомыслина знает весь генштаб!

— Подполковника, — поправил подошедший Станов.

— Неважно, прапорщик. Я еду с инспекцией в Брест. Моя задача намного важнее, чем тупо подставлять голову под пули.

— То есть, — нехорошо прищурилась лейтенант. — Необстрелянные новобранцы без Дара гибли, а целый одарённый… Какого уровня?

— У меня седьмой ментально-пространственный! — с гордостью заявил этот хлыщ.

— А целый офицер с нехилым Даром в кустах отсиживался, хотя мог значительно помочь в бою и спасти не одну людскую жизнь? Подобное называется трусостью и карается сами знаете чем. Подполковник Костомыслин! Сдать оружие: вы арестованы!

— Чего⁈ — заорал он, хватаясь за кобуру на поясе. — Лейтенант! Неподчинение моему приказу приравнивается к…

Договорить он не успел. Недолго думая, я приложил его прикладом по затылку. Штабной сразу же обмяк и опал, как осенний лист.

— Красиво и удар поставлен. Но на хрена, Данила? — спокойно поинтересовалась у меня Якутова.

— А чё? Зато тихо. Больно голос у полкана мерзкий.

— Тут не поспоришь. Но знаешь, что бывает с теми, кто так золотопогонных шишек роняет? Этот гад однозначно злопамятный, и потом сильный вой поднимет обязательно.

— Пусть. Со своей стороны ситуацию вижу так. Некий неизвестный представился подполковником. На требование предъявить документы отреагировал неадекватно и попытался схватиться за оружие. Спасая жизнь своей горячо любимой командирши, я принял все меры к задержанию странного типа. Может, просто расстреляем его здесь, как дезертира? Тем более что этих проверяющих столько развелось, что могут потери одного из них и не заметить. Заблудился где-то и всё тут.

— Прекрасный план! — заржал наш прапор. — Данила! Я подтвержу на допросе каждое твоё слово!

— Я тоже, — улыбаясь, кивнула Галина. — От лица «горячо любимой командирши» объявляю младшему сержанту Горюнову благодарность за бдительность! Но добивать эту гниду мы не будем. Хрен знает, с какими сведениями он ехал в Брест. Быть может, с важными. Так что пакуем подполковника и тащим с собой. Пусть с ним потом СБ разбирается.

В скором времени лейтенант объявила общее построение. Из всего эшелона нас осталось около двухсот человек. Да… Бой с харками оказался кровопролитным. Почти половина народа полегла.

Со стороны выглядим достаточно внушительной силой. Но подавляющее большинство бойцов — необстрелянные простолюдины. Сейчас они уже отошли от горячки боя и представляют достаточно жалкое зрелище. Со временем, конечно, пообвыкнутся и клыки отрастят. Только нет у нас этого времени. Если налетим на серьёзную вражескую группировку, то полягут многие, не успев сделать и пары выстрелов.

Вижу в строю несколько офицеров. Чувствуется в них боевой опыт и по эмоциональному настрою, и по пониманию ситуации. В отличие от подполковника, они безоговорочно признали лидером Якутову и не трясут перед ней своими погонами. Сейчас важны не звания, а способность выполнить задачу. Лейтенант успешно начала это дело, ей и заканчивать.

Идём по лесу, растянувшись узкой лентой на сотни метров. Молчим, прислушиваясь к звукам. Пока ничего подозрительного.